Тут в течение месяца два важных события относительно Израиля случились.
Первое, это прошение Палестинской автономии в ООН о признании её независимым государством.
Приведу (по памяти) один лишь аргумент, который я услышал и который, как мне кажется, отражает и суть желания самоопределения палестинцев, и суть противостояния на Святой земле.
Пожилой еврей (израильтянин) высказался примерно так:
«Мы хотим и готовы жить в мире с палестинцами, арабами. Мы действительно хотим мира. Но представьте себе, если бы в один момент у нас, у Израиля, не стало бы оружия, армии. Т.е. мы оказались бы фактически беззащитными. Мы как нация, как народ, как страна были бы тут же, немедленно, в течение суток уничтожены арабами».
Мне кажется, уже на этом, можно и нужно остановиться в каких бы то ни было дальнейших дискуссиях. О чём ещё говорить?
Действительно. Этот пожилой человек описал картину донельзя просто. Он элементарно представил зеркальное положение дел. Т.е. когда не у евреев есть безусловное превосходство перед практически безоружной по современным меркам и бессильной в своей государственной организации Палестиной, и от того им ничего не стОит в буквальном смысле стереть врага с лица земли, а наоборот. И всё становится ясно: кто это и что это – те, что пытаются провозгласить себя государством, заполучив тем самым преференции, обеспеченные международным правом, но и не думающие об обязанностях, накладываемых тем же правом.
Однажды я со своей родственницей (молодой девушкой), проживающей в Иерусалиме, прогуливался по Старому городу (там же). Мы уже направлялись во вне Старого города и брели не туристическими маршрутами. Улицы были всё также узки и извилисты, но пусты. И вот, повернув за очередной угол, мы встретили играющих арабских детей. Их было человек пять возрастом семи-восьми лет. Они были активны, резвились, кричали что-то друг другу. Ну, в общем, дети и дети. Бесятся.
Но нужно было видеть, как изменилась Ира в своём лице, чуть только эта картина предстала её взгляду. Она взяла меня за руку, сбавила шаг, стала прижиматься от центра улицы к стене, потянув меня с собой. Я в недоумении вопросил: в чём же дело, что происходит? Ну, дети и дети, казалось мне.
- Ты не понимаешь, – попыталась тихим голосом объяснить она мне по ходу нашего движения, не сводя глаз с детворы и от того не смотря на меня – от них можно ожидать чего угодно. Они могут что-нибудь в тебя бросить. Камень, например. Плюнуть в тебя, начать кричать на тебя, обзывать, дергать за одежду.
- В смысле? – недоумевал я.
- Да, вот так просто. Потому что им захотелось. И что ты сделаешь? Ничего.
Мы миновали этих маленьких арабчиков, которые были увлечены своей игрой настолько, что не удостоили нас своим особым вниманием. Чему Ира, по всей видимости, искренне была рада.
Это я к чему? Да, ни к чему. Просто вспомнил и описал реальный случай. Здесь к месту, считаю.
Теперь про второе событие, которое невозможно не отнести к важным.
Израиль обменял своего солдата (капрала), пленённого пять лет назад, на тысячу с лишним арабов, осужденных в т.ч. и за активную террористическую деятельность.
В принципе, по этому поводу уже столько понаписано, мнения различны, и в основном разделены на поддерживающих это решение и критиков. Но я хотел бы здесь сформулировать свою точку зрения (для себя, в первую очередь).
Во-первых. Видимо, не было ну совершенно никакой возможности вытащить этого солдата иными способами. Вот действительно, совершенно никаких. Ибо, все мы знаем, а кто не знает, тот что-то да слышал, как работает Моссад. И если бы в течение этих пяти лет такая возможность образовалась, солдата бы вызволили.
Далее, могу предположить, что прежде чем выпустить этих нелюдей, была проведена определённая работа. Например, собрали они из этой тысячи человек пятьдесят самых отмороженных и «авторитетных» и предупредили, что если хоть один из тысячи совершит какой-либо акт, пусть даже безобидный, в отношении Израиля или его граждан, уничтожены будут именно эти 50 в первую очередь, без относительно степени их участия в данном акте. И пусть контролируют этих отморозков как хотят.
Ну, или что-то в этом роде, но всё равно было.
Во-вторых. Принципиально позиции в обсуждениях расходятся в связи с избранием разных и редко совместимых в критических ситуациях точек зрения: интересы личности и интересы государства.
И вот здесь для меня всё просто. Необходимо поставить себя на место этого солдата ли, его родителей ли, родных и близких ли. Только не абстрактно, а максимально искренне поставить себя на их место. И вот тогда, как мне кажется, дилемма уйдёт сама собой. Нет ничего ценнее человеческой жизни!
То, что у государства бесценность жизни своего гражданина возведено в принцип, является фундаментальным понятием, краеугольным камнем и ничто и никогда не позволит этот принцип преступить – это не просто выбор. В этом его сила.
Если обратиться к российским реалиям, то мне всегда казалось, что именно в пренебрежении человеческой жизнью первопричина пусть не всех, но большинства бед страны и народа, живущего в ней. Будь человеческая жизнь высшей ценностью, а любые решения (любые!) принимались бы исходя из того, что жизнь (причем не только в узко биологическом, но и в более широком социо-культурном смысле) – приоритет, многое было бы иначе. Не дышали бы мы грязным воздухом и дымом, не травили бы нас водой водопроводной и речной, продукты питания не содержали бы столько консервантов и добавок, не стояли бы мы в очередях в гос. учреждениях, не рисковали бы ежедневно на безобразных дорогах и разваливающихся самолётах, не так бы относились у нас к солдатам, в конце концов. Я не говорю, что всё стало бы разом идеально. Но, однозначно, было бы не так.
И теперь, в третьих. Я хочу сказать о тех людях, которые принимали это решение. О премьере этой страны, министре обороны, кабинете министров целиком, руководителях силовых и иных служб.
Политика, в целом, довольно циничное ремесло. И к этому привыкли уже все. Как те, кто принимает решения, так и те, в отношении которых принимают. Привыкли настолько, что зачастую уже не могут разграничить, в интересах кого цинизм проявлен: страны, народа, гражданина, или же отдельно взятого чиновника.
И вот представим этих людей (премьера и других). Не как политиков, а как обычных людей. У которых: карьера (и сейчас, возможно, её пик), семьи, для которых необходимо зарабатывать деньги, родные, которым нужно помогать. Вот сидят они и обсуждают неизвестного им солдата (в том смысле, что не знакомы они с ним и не узнали бы о его существовании никогда, если бы не этот случай), взвешивают риски, анализирую настроения граждан. И понимают, что немалая часть населения против такого обмена, что обмен такой может спровоцировать теракты, а значит и смерти граждан, в будущем. А теракты эти и смерти, если не дай Б-г случатся, поставят, скорее всего, крест на их карьерах, лишат источника дохода и власти.
И вот каждый из них принимает для себя решение ради жизни неизвестного им человека поставить на кон свои карьеры, доходы, авторитет, да и что там ещё, одним им известно. И понимают они, что придётся трудиться им больше, тяжелее, чтобы не допустить более ни одного теракта, ни одного похищения и т.д.
И вот это индивидуальное решение каждого из них в отношении себя не может не вызывать уважения.
Ибо были у них все необходимы основы поступить иначе, а значит выгоднее для каждого из них лично. Но они не сделали этого.
P.S. вот интересный текст, в котором ещё одно важное осознание произошедшего в результате обмена.
www.diary.ru/~Iskandar/p168173434.htm
Первое, это прошение Палестинской автономии в ООН о признании её независимым государством.
Приведу (по памяти) один лишь аргумент, который я услышал и который, как мне кажется, отражает и суть желания самоопределения палестинцев, и суть противостояния на Святой земле.
Пожилой еврей (израильтянин) высказался примерно так:
«Мы хотим и готовы жить в мире с палестинцами, арабами. Мы действительно хотим мира. Но представьте себе, если бы в один момент у нас, у Израиля, не стало бы оружия, армии. Т.е. мы оказались бы фактически беззащитными. Мы как нация, как народ, как страна были бы тут же, немедленно, в течение суток уничтожены арабами».
Мне кажется, уже на этом, можно и нужно остановиться в каких бы то ни было дальнейших дискуссиях. О чём ещё говорить?
Действительно. Этот пожилой человек описал картину донельзя просто. Он элементарно представил зеркальное положение дел. Т.е. когда не у евреев есть безусловное превосходство перед практически безоружной по современным меркам и бессильной в своей государственной организации Палестиной, и от того им ничего не стОит в буквальном смысле стереть врага с лица земли, а наоборот. И всё становится ясно: кто это и что это – те, что пытаются провозгласить себя государством, заполучив тем самым преференции, обеспеченные международным правом, но и не думающие об обязанностях, накладываемых тем же правом.
Однажды я со своей родственницей (молодой девушкой), проживающей в Иерусалиме, прогуливался по Старому городу (там же). Мы уже направлялись во вне Старого города и брели не туристическими маршрутами. Улицы были всё также узки и извилисты, но пусты. И вот, повернув за очередной угол, мы встретили играющих арабских детей. Их было человек пять возрастом семи-восьми лет. Они были активны, резвились, кричали что-то друг другу. Ну, в общем, дети и дети. Бесятся.
Но нужно было видеть, как изменилась Ира в своём лице, чуть только эта картина предстала её взгляду. Она взяла меня за руку, сбавила шаг, стала прижиматься от центра улицы к стене, потянув меня с собой. Я в недоумении вопросил: в чём же дело, что происходит? Ну, дети и дети, казалось мне.
- Ты не понимаешь, – попыталась тихим голосом объяснить она мне по ходу нашего движения, не сводя глаз с детворы и от того не смотря на меня – от них можно ожидать чего угодно. Они могут что-нибудь в тебя бросить. Камень, например. Плюнуть в тебя, начать кричать на тебя, обзывать, дергать за одежду.
- В смысле? – недоумевал я.
- Да, вот так просто. Потому что им захотелось. И что ты сделаешь? Ничего.
Мы миновали этих маленьких арабчиков, которые были увлечены своей игрой настолько, что не удостоили нас своим особым вниманием. Чему Ира, по всей видимости, искренне была рада.
Это я к чему? Да, ни к чему. Просто вспомнил и описал реальный случай. Здесь к месту, считаю.
Теперь про второе событие, которое невозможно не отнести к важным.
Израиль обменял своего солдата (капрала), пленённого пять лет назад, на тысячу с лишним арабов, осужденных в т.ч. и за активную террористическую деятельность.
В принципе, по этому поводу уже столько понаписано, мнения различны, и в основном разделены на поддерживающих это решение и критиков. Но я хотел бы здесь сформулировать свою точку зрения (для себя, в первую очередь).
Во-первых. Видимо, не было ну совершенно никакой возможности вытащить этого солдата иными способами. Вот действительно, совершенно никаких. Ибо, все мы знаем, а кто не знает, тот что-то да слышал, как работает Моссад. И если бы в течение этих пяти лет такая возможность образовалась, солдата бы вызволили.
Далее, могу предположить, что прежде чем выпустить этих нелюдей, была проведена определённая работа. Например, собрали они из этой тысячи человек пятьдесят самых отмороженных и «авторитетных» и предупредили, что если хоть один из тысячи совершит какой-либо акт, пусть даже безобидный, в отношении Израиля или его граждан, уничтожены будут именно эти 50 в первую очередь, без относительно степени их участия в данном акте. И пусть контролируют этих отморозков как хотят.
Ну, или что-то в этом роде, но всё равно было.
Во-вторых. Принципиально позиции в обсуждениях расходятся в связи с избранием разных и редко совместимых в критических ситуациях точек зрения: интересы личности и интересы государства.
И вот здесь для меня всё просто. Необходимо поставить себя на место этого солдата ли, его родителей ли, родных и близких ли. Только не абстрактно, а максимально искренне поставить себя на их место. И вот тогда, как мне кажется, дилемма уйдёт сама собой. Нет ничего ценнее человеческой жизни!
То, что у государства бесценность жизни своего гражданина возведено в принцип, является фундаментальным понятием, краеугольным камнем и ничто и никогда не позволит этот принцип преступить – это не просто выбор. В этом его сила.
Если обратиться к российским реалиям, то мне всегда казалось, что именно в пренебрежении человеческой жизнью первопричина пусть не всех, но большинства бед страны и народа, живущего в ней. Будь человеческая жизнь высшей ценностью, а любые решения (любые!) принимались бы исходя из того, что жизнь (причем не только в узко биологическом, но и в более широком социо-культурном смысле) – приоритет, многое было бы иначе. Не дышали бы мы грязным воздухом и дымом, не травили бы нас водой водопроводной и речной, продукты питания не содержали бы столько консервантов и добавок, не стояли бы мы в очередях в гос. учреждениях, не рисковали бы ежедневно на безобразных дорогах и разваливающихся самолётах, не так бы относились у нас к солдатам, в конце концов. Я не говорю, что всё стало бы разом идеально. Но, однозначно, было бы не так.
И теперь, в третьих. Я хочу сказать о тех людях, которые принимали это решение. О премьере этой страны, министре обороны, кабинете министров целиком, руководителях силовых и иных служб.
Политика, в целом, довольно циничное ремесло. И к этому привыкли уже все. Как те, кто принимает решения, так и те, в отношении которых принимают. Привыкли настолько, что зачастую уже не могут разграничить, в интересах кого цинизм проявлен: страны, народа, гражданина, или же отдельно взятого чиновника.
И вот представим этих людей (премьера и других). Не как политиков, а как обычных людей. У которых: карьера (и сейчас, возможно, её пик), семьи, для которых необходимо зарабатывать деньги, родные, которым нужно помогать. Вот сидят они и обсуждают неизвестного им солдата (в том смысле, что не знакомы они с ним и не узнали бы о его существовании никогда, если бы не этот случай), взвешивают риски, анализирую настроения граждан. И понимают, что немалая часть населения против такого обмена, что обмен такой может спровоцировать теракты, а значит и смерти граждан, в будущем. А теракты эти и смерти, если не дай Б-г случатся, поставят, скорее всего, крест на их карьерах, лишат источника дохода и власти.
И вот каждый из них принимает для себя решение ради жизни неизвестного им человека поставить на кон свои карьеры, доходы, авторитет, да и что там ещё, одним им известно. И понимают они, что придётся трудиться им больше, тяжелее, чтобы не допустить более ни одного теракта, ни одного похищения и т.д.
И вот это индивидуальное решение каждого из них в отношении себя не может не вызывать уважения.
Ибо были у них все необходимы основы поступить иначе, а значит выгоднее для каждого из них лично. Но они не сделали этого.
P.S. вот интересный текст, в котором ещё одно важное осознание произошедшего в результате обмена.
www.diary.ru/~Iskandar/p168173434.htm
-
-
04.12.2011 в 15:53то есть арабы сплошь плохие, а израильтяне все сплошь мученики и страдальцы?
-
-
06.12.2011 в 06:43безусловно, не сплошь. но в разрезе общественно-политической позиции по отношению друг к другу явно видна диаметрально противоположная разница.
одни желают, открыто об этом заявляют и предпринимают все возможные усилия, для уничтожения (тотального) другого народа и их государства.
другие, имея возможность такого уничтожения, и не помышляют о её использовании, а применяют силу лишь в целях самообороны и защиты государственности и собственных граждан (народа в целом).
-
-
08.12.2011 в 18:05-
-
09.12.2011 в 18:12Безусловно, ситуация не проста. И некоторое утрирование с моей стороны в её описании лишь способ отражения ключевых, определяющих моментов без "сваливания" в дебри и вековые нагромождения взаимоотношений этих народов.